Глава 17

— Род Мироновых финансирует эти экспедиции, — ответила Олеся.

Я чуть не подавился.

— Ваша семья? — переспросил я.

— Да. А что тебя удивляет?

— Ты не в курсе, с кем контактируют твои по вопросам экспедиции?

— С Юргеном Фон Кляйненом, — не задумываясь ответила девушка. — Я сама общалась с ним пару раз, когда он приезжал к нам в имение.

Ого! Я подозревал, что этот крысоподобный тип не так прост, но настолько?

Он брал деньги у Смирновых, брал у Мироновых, а где гарантия, что и остальные не попались в его сети? Дана тоже что-то говорила о лабораториях по изучению дара. Надо будет у нее узнать, с кем она сотрудничала в этом вопросе.

Подозрение, что все это какая-то дикая афера закралось ко мне в голову и плотно там застряло. Теперь я хотел бы выяснить точно, где сейчас этот крысеныш. Раз шла реклама по телевизору, то экспедиция не отменена. А значит, есть большая вероятность, что Фон Кляйнен выжил и продолжает мутить воду.

Вот только зачем ему люди в экспедициях, если это афера? Судя по всему, он набирает военных. Не думаю, что к нему никто не обращается по этим объявлениям. Значит идут реальные люди. Но куда они пропадают?

— Послушай, — обратился я к Олесе, — я знаю, что его проекты финансирует и княгиня Смирнова. Я сам видел Фон Кляйнена в ее доме. Тебя не смущает, что вы все отдаете ему деньги, а результатов нет?

— Ну, во-первых, мы отдаем ему не деньги, а аквамарилл. Это одно из его условий. Деньги он не принимает. А во-вторых, результаты есть. По другим проектам. Проблемы только с провалами экспедиций.

— Раз реклама этих мероприятий идет по телевизору, то это весьма освещаемое событие? Я имею ввиду, когда все готово к отправке, вы наверняка видели, как куда-то уезжает транспорт с людьми.

— Конечно! — радостно ответила Олеся. — В прошлый раз начало экспедиции освещали корреспонденты с телевидения и даже газеты.

Все интересней и интересней становится. Я пока не мог сложить этот пазл в голове, что-то не давало мне покоя. Зачем Фон Кляйнену столько аквамарилла? Он его продает своему правительству? Ведь на сами кристаллы технику, еду, оборудование не купишь. Нужны деньги. А здесь этот тип получает только аквамарилл. Где деньги, Зин? Смысл заморачиваться с кристаллами, если можно получать сразу купюры? Понятно, что какое-то количества аквамарилла ему нужно, чтобы обеспечить потребности экспедиции, но остальное?

Для начала, я решил выяснить, что об этом знает Дана. И еще было бы неплохо понять, не ведут ли дел с этим шарлатаном и остальные семьи из большой десятки? Я пока не знал, что это мне даст, но загадка казалась мне стоящей. Я точно хотел узнать её разгадку.

— Кстати, — будничным голосом произнес я, как бы между прочим, — этот ваш чудо-ученый и администратор провальных экспедиций похитил меня. Это он вез меня в том вагоне, что удалось взорвать.

— Зачем ему это? — искренне удивилась Олеся.

— Не знаю, но он точно знал, что я не из этого мира.

— Откуда он знал? Ему Смирнова сказала?

— Я ей этого не говорил. Уверен, что и Олег не проговорился.

— Значит… — произнесла девушка и замолчала.

— Значит Фон Кляйнен знал это и так. Знал сам. Определив это по тому, каким даром я обладаю.

— Получается, ты не первый, кто попал из твоего мира в наш! — воскликнула Олеся.

— Умница! — похвалил я девушку. — Вот только я бы немного расширил возможности. Не из моего мира, а из другого. Если есть два, то не факт, что нет третьего, а может и больше.

— И что это нам дает? — спросила Олеся, явно рассчитывая, что я знаю ответ.

— Не представляю! — сказал я, улыбнувшись. — Прямо сейчас, наверное, ничего, но все это очень интересно и требует разбирательства. Скажу больше. Я в этом разберусь. А заодно узнаю, куда пропадают экспедиции. Но это чуть позже.

Если честно, пока у меня и так было полно дел.

Для начала нужно вернуться в форму. Если верить врачу, то мне валятся тут еще две недели. Я и так слегка опаздываю на встречу с военными. Но там точной даты назначено не было.

Константин озвучил около двух недель на поиск нужных людей. Значит, если я отправлюсь на встречу с ним сразу после выздоровления, то будет в самый раз. Плюс минус три дня не суть.

Главной моей целью после того, как я разобрался с магами Смирновых, что учинили беспредел на моем Испытании, было заявить о себе. Я хотел оказаться на слуху, а не просто отсиживаться в норе, опасаясь, что меня настигнет месть княгини.

Своей выходкой с робингудством, я достиг некоторых успехов. Сейчас я даже рад, что не полез собирать налог с других семей, а ограничился только Смирновыми. В глазах других родов это могло выглядеть не как произвол, а как месть и компенсация морального ущерба.

Дальше я немного зацепил Мироновых, умыкнув из семьи внучку. Олеся, конечно, была той еще оторвой. И судя по разговорам, в семье ее недолюбливали, но бабка прочила ей место новой главы, а значит ценность в девушке видела. Не зря же она пошла на невыгодную сделку со Смирновой, чтобы забрать внучку из плена.

Даже это мое действие вполне можно квалифицировать, как возмещение ущерба. Ведь именно Мироновы упекли меня на каторгу.

Теперь нужно идти дальше. И план у меня был. Он родился во время разговора с Даной, когда девушка рассказывал о своей нелегкой судьбе. Этим планом я собирался с ней поделиться прежде, чем перейду к реализации. Не спросить разрешения, не обсудить детали, а поставить в известность. Но думаю, что если я узнаю, что задумала сама Дана, то легко смогу увязать свою идею с ее, и даже помочь ей.

Кроме того, нужно как-то легализоваться в обществе. Обеспечить возможность беспрепятственно и без опасений бывать в столице. Здесь вершились все дела. И я должен быть тут. Как раз с этим мне должны были помочь люди Константина, но об этом пока рано. Сначала нужно узнать нашел ли он кого-то.

Олесе надоело лежать рядом и пялится в экран. Тем более, что там начали рассказывать о забастовках на предприятиях. Я видел, что девушке это не интересно и она бы занялась чем-то другим. Но я лежал разбитый и погруженный в собственные мысли. С меня сейчас толку было мало в том плане, о чем грезила девушка.

— Может ты хочешь пойти к себе и отдохнуть? — спросил я как можно мягче.

— Ты меня прогоняешь?

Вот именно поэтому я пытался смягчить вопрос. Нет, блин! Просто хочу побыть один и подумать.

Именно это я и сказал Олесе, но слегка помягче. Лишь то, что мне самому требуется отдых, убедил девушку оставить меня одного.

Она встала оделась, наклонилась и чмокнула меня в губы. Я задержал её рукой, и мы некоторое время целовались. Я хотел показать, что она мне нужна, но отдых просто жизненно необходим.

Та небольшая обида, что была в глазах тут же исчезла, уступив место чему-то новому. Мне показалось, в них появился хитрый огонек. Что задумала, снегурочка?

Олеся, вильнув на прощание пятой точкой и хитро мне подмигнув, вышла из комнаты.

Я еще при первой нашей встрече понял, что девчонка избалованная и своенравная, но очень даже симпатичная. А еще добрая. Не знаю, откуда я это понял тогда, ведь она меня на каторгу отправила. Но где-то глубоко внутри я видел в ней это. А сейчас из нее перла такая женственность и поведение хищницы, что я готов был хвататься за голову. Особенно, когда она почувствовала за спиной конкурентку.

Я не сторонник воспитывать девушку под себя, как поступали некоторые мои знакомые, беря в жены молоденьких девчонок. Это сейчас мне двадцать, и я с этими вздорными пигалицами почти ровесник. А в моем мире сорокалетние мужики женились на двадцатилетних с целью воспитать себе жену такой, какой она должна быть по их мнению. И почти все потерпели неудачу за редким исключением.

Восемнадцать-девятнадцать лет — это возраст, когда человек считает себя уже взрослым. С устоявшимися жизненными позициями, с принципами и тараканами в голове. И пусть это не совсем верно, но в тот момент именно так он и видит. Но перевоспитывать… насильно навязывая свои концепции, свое мировоззрение — работа неблагодарная. Да, немного подрихтовать характер, чуть-чуть уступить, немного надавить. Показать выгоду от того или иного поведенческого паттерна — это можно. И как правило, именно такой подход давал результат. Не насилие и жесткие рамки, а диалог и мотивация.