Ребята-загонщики должны не дать свалить разведчикам, заставив их вернуться к своим, а те, кто едут в вездеходах противника и сами выскочат защищать груз.

Дальше уже наш выход. Я бы предпочел, чтобы нам не сопротивлялись. Просто отдали десять процентов добычи, и мы бы их отпустили восвояси. Но ситуация могла получить любое развитие, и мы должны были быть готовы к бою.

Снегоходы я пропустил. Мне незачем было взрывать кристалл так рано. Для легких машин не составит труда объехать препятствие. Так что я дождался, когда вездеход будет в нужной точке дороги и шарахнул молнией в то место, где мы уложили крохотный кристаллик. Попал замечательно! В десятку!

Вспышка и сильный хлопок. Осколки льда взметнулись вверх метров на сорок, а поднятый взрывной волной снег накрыл дорогу плотной пеленой. Отлично!

Справа и слева от меня, где-то внизу взревели динамиками наши снегоходы, оказывая на противника угнетающий эффект.

Двое загонщиков ловко подрезали разведчиков из конвоя и заставили их, снизив скорость, вернутся к своим.

Один разведчик оказался слишком отважным или же просто глупым и рванул на таран. Вспышка выстрела из винтовки слегка ослепила, но выстрел сделал свое дело. Гусеница снегохода слетела и растянулась черной резиновой полосой на снегу. Машина тут же клюнула носом и встала, выбросив глупого седока из седла, словно норовистая лошадка.

Мои люди посыпались со скал, как листья с деревьев по осени. Тут же окружили технику противника и взяли на прицел всех, кто был в поле видимости.

Все четко и слаженно. Конвойные даже не успели выскочить из вездеходов, а уже оказались на мушке.

Вот и отлично! Сейчас главное все держать под контролем.

— Деактивируйте двигатели и выходите с поднятыми руками! — прогремел голос Олега, усиленный громкоговорителем. — И без резких движений. Наши люди имеют приказ стрелять на поражение.

Такого приказа никто не отдавал, но напугать противника стоило. Наши люди как раз имели приказ обездвиживать противника в случае попыток сопротивления. И лишь в той ситуации, если конвой решит вступить в бой, то бить на поражение.

Пока все шло хорошо, и из транспорта вышли два человека с поднятыми руками. Дверцы в конвойных вездеходах пока оставались закрытыми.

Чего тянут? Уже пора бы!

— Выходите… — снова начал Олег, но его не дослушали.

В одном из вездеходов вдруг разом рассыпались все боковые стекла и из оконных проемов сверкнули сиреневые лучи.

Четверо моих людей, оказавшихся на открытой местности, рухнули, как подкошенные.

— Бой! — скомандовал я, опередив Олега.

Вездеход, оказавший сопротивление, тут же залили огнем из винтовок. Сразу семь сиреневых молний разом впились в разбитые окна, но внутри уже никого не оказалось.

Хорошо обученные конвойные уже выскочили из вездехода на снег через люк снизу и грамотно начали рассредоточиваться, используя для прикрытия технику.

Сверху мне было неплохо видно поле боя и даже некоторых конвойных.

Я сосредоточился и запустил пять молний разом, стараясь вырубить людей. Тридцать минут отключки должно было хватить для решения всех проблем.

К моему огромному удивления, удалось вырубить лишь одного. Четверо других получив разряды в спины лишь встряхнулись и бросились менять дислокацию, укрываясь от ударов сверху.

Что за черт⁈ Как такое было возможно?

Тем временем второй конвойный вездеход тоже опустел, а мы потеряли еще двоих. Конвойные оказывали сопротивление с четкой военной слаженностью и упорством. Вот так-то! Не такой уж легкой мишенью оказался этот груз. Но ничего, мы еще даже не начинали!

Я заметил человека в черном плаще, похожем на мой, что старательно прятался за кабиной вездехода и делал какие-то пассы руками. Одаренный, как пить дать!

— Олег! Возьми того, что в плаще!

Олег понял кого я имею ввиду, и человек тут же взлетел в воздух, оказавшись заточенным в прозрачном пузыре. Теперь на несколько десятков секунд Олег нам не помощник.

Еще двое в плащах пытались скрыться под днищами вездеходов, на ходу орудуя своим даром. Двое из наших схватились за горло и рухнули на снег, извиваясь в предсмертных конвульсиях. Дар удушения, был одним из самых распространенных.

Олеся ринулась вперед, но я успел схватить ее за край куртки и приземлить обратно.

— Останься здесь! — рявкнул я, а сам бросился вниз.

Выдавать свое местоположение — значит подставлять девушку.

Несколько секунд потребовалось мне чтобы спуститься со скалы. Теперь я мог вновь принять участие в сражении.

Молнии плотной сеткой окутали вездеход, где прятались одаренные и еще несколько конвойных.

Я выстроил разряды куполом и начал стягивать его в точку. Силу разрядов я выбрал небольшую. Просто чтобы оглушить и вырубить людей внутри. Но снова что-то пошло не так. Молнии прошли и сжались, а большинство людей остались на ногах. Лишь двое из тех, кого я захватил оказались без признаков жизни.

Только сейчас я заметил, что на всех, кто не упал была черная плотная одежда и закрывающая все лицо тканевая маска на подобие балаклав. Даже на одаренных.

Это еще что за фигня? Неужели одежда как-то защищала от моего воздействия?

Раздался хриплый крик ужаса откуда-то сверху, а через мгновение он прекратился. Олег довершал свое грязное дело.

Я сосредоточил свои усилия на одном из одаренных, а мои ворошиловские стрелки отжимали от меня остальных плотным огнем.

Протянувшаяся между мной и конвоиром молния зависла в воздухе дугой и принялась извиваться не хуже змеи на сковородке. Одаренный держался.

Пришлось прибавить сил, и он заорал, но на ногах устоял. Я тут же почувствовал, как на моей шее сжимается невидимое кольцо. Стало тяжело дышать, воздуха не хватало.

Тонкий свист хлыста позволил мне втянуть воздух через поврежденную трахею.

Олеся стояла на краю скалы и тянула одного из одаренных на себя. Тот трепыхался и сопротивлялся. Интересно, что против ее сил никаких изменений я не заметил.

Если в обычной ситуации тот конвоир, которого я прессовал молнией уже превратился бы в горстку пепла, то сейчас он просто стоял на коленях, орал и сопротивлялся.

Кто-то подскочил и саданул меня прикладом винтовки под колени. Я упал, но молнию не убрал.

Надо мной появилось искаженно злобой лицо, но оно тут же расслабилось, едва его владелец получил разряд в спину. Что самое интересное и от выстрела толку было меньше. Я видел, что конвоир лишь упал навзничь, но дышит.

Значит какая-то защита от энергии аквамарилла? Вот так новость!

Я наконец дожал одаренного, и он отрубился. Да уж, если мне столько сил и времени надо на одного человека в защите, то мои силы теряют свою прелесть. Или же тут что-то еще?

Я влупил молнией по мужику, который выцеливал Олесю и вскочив, бросился в его сторону, чтобы добить руками. Но с ним фокус прошел быстрее. Молния вырубила его, хоть и не спалила. У меня уже все перемешалось в голове, когда я заметил неладное.

Лед уже какое-то время подрагивал. Валяясь на нем, я не смог сразу заметить встряски, а сейчас стоя на ногах, почувствовал.

Я быстро осмотрелся. Понять, что все это значит было не сложно. Вот только какого черта? Откуда тут взялся конгур?

На одном из торосов, где-то сверху мелькнуло что-то красное и исчезло. Вот же ушлепок! Он что решил, что монстр ему поможет? Конгур же просто порвет всех, кто тут есть, если мы его не остановим. Ему на винтовки наплевать!

Олег оказался занят новым конвойным, сминая его в удобоваримую фрикадельку. Он, да я — вот и все, кто здесь мог справится с монстром.

Олеся вдруг резко развернулась, отпустила того, одаренного, которого оттягивала от меня и скрылась за выступом скалы.

Вверх взлетели обломки снегохода, а затем еще одного. И тут же раздался крик. Затем отвратительный хруст и через скалу прямо на один из вездеходов прилетела нижняя половина человека.

Я, забыв, как дышать, взглянул на останки, но убедившись, что ноги мужские, выдохнул и рванул к скале.